Сталтех - Страница 5

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

– Скоргов боюсь, – признался он. Почему бы не сказать правду? Парень этот все равно в сталкеры не годится, у него полное безразличие к жизни на худом лице написано. Вон глаза ввалились, блеск в них диковатый. Может, больной или запойный, а может, просто – голодный. В любом случае нет у него азарта, той самой искорки, что толкает здоровых, вменяемых, зачастую хорошо обеспеченных людей в сущий ад, откуда действительно нет возврата.

– А чего ж ты их боишься? – продолжал допытываться Максим. – Сам ведь сказал – экипировка надежная и все такое? Ты толком-то расскажи: что за скорги такие?

– Сигареты отдай?

– Держи одну. Остальные оставлю, – отрезал Максим.

– Ладно. – Вербовщик взял сигарету, прикурил. – Я со многими сталкерами знаком был. – Его внезапно пробило на откровенный разговор. – Тема действительно такая, что лучше в нее не лезть. Дураки да обреченные попадаются. Ну, еще те, у кого понты зашкаливают. Мол, круче нас только горы… – Он выпустил сизую струйку дыма. – Скорги… Знаешь, один мнемотехник мне точно сказал: это такие нанороботы. Меньше пылинки. Их где-то у нас разработали, а когда Катастрофа случилась, они из секретных хранилищ вырвались, на свободе оказались, размножаться начали.

– И что? – не понял Максим.

– Ну, у них сбой произошел. Программы все стерлись или перепутались, в общем, стали эти наномашины сами по себе. Ну, как трава или микробы, понимаешь? Или вирус, так, наверное, правильнее будет. Они мелкие, вездесущие, разные. Некоторые просто металлорастениями прорастают, металлы тянут из земли, как дерево – соки. Другие технику захватывают. Они ее ремонтируют, устройства там всякие навороченные выращивают, и получается из какого-нибудь ржавого трактора натуральный техномонстр. На языке сталкеров – механоид. Понимаешь?

– Не очень. – Максим попытался представить картину, скупо нарисованную словами вербовщика, но ничего не вышло, воображения не хватило. Ржавый трактор мысленно представить – пожалуйста. А вот восстановленный и модифицированный скоргами механизм – не вышло. Нелепица какая-то.

– Ну а если вдруг у сталкера с экипировкой не все в порядке, – тем временем продолжил вербовщик, видимо, напрочь забывший о своем непосредственном задании, – ну, там герметичность нарушилась, или ранило его, так серебристая пыль если на кожу попадет – все, хана. Скорги начинают в человеке размножаться.

– Они что, мясо жрут? – удивленно переспросил Максим.

– Тупой ты. – Мужик неприязненно покосился на Максима. – Нет. Им органика вообще ни к чему. Энергия им нужна. И носители, чтобы управлять ими, перемещаться, ну как тебе сказать – осознанно, что ли? Так их только пульсациями перебрасывает из одного пространства в другое да ветром, бывает, разносит. А внедрившись в носитель, они становятся сами себе хозяевами. Куда хочу, туда иду…

– А с человеком что происходит?

– Умирает. Но медленно. Пятна серебристой проказы по телу расползаются, плоть начинает разлагаться, вместо нее всякие устройства прорастают. Так постепенно из человека получается сталтех. Нежить… – Вербовщика передернуло.

Максиму стало интересно. Уж больно складно врет.

– А еще скорги в разные устройства внедряются, – продолжил тем временем вербовщик. – Сталкер один рассказывал: его дружок бинокль в руинах нашел. Старый такой, поцарапанный весь. А в нем скорги гнездились. Он посмотреть хотел, к глазам поднес, а там не видно ничего, муть одна. Хотел выкинуть, но он у него прямо в пальцах растекся, и все. Видели потом того сталкера уже полуразложившимся. Брел куда-то. Половина головы металлизировалась, руки, как механические протезы, вместо глаз какие-то устройства. А еще скорги в компьютерах гнездятся, в бытовых приборах, везде, где есть хоть немного энергии. Помнишь, еще до Катастрофы новые источники питания изобрели? Ну, целая рекламная кампания была – «Купите наш «уникум» и отключите свою бытовую технику от сети. Десять лет бесперебойной работы…» – Вербовщик выкинул окурок. – Сколько такой техники с десятилетним запасом энергии в отчужденных пространствах осталось? Да не сосчитаешь. А микромашины энергию за версту чуют…

Максим слушал его, постепенно раздражаясь. Ну, загнул так загнул. Несет всякую околесицу. Сколько он брошенных «компов», да разной бытовой техники в руинах находил, и ничего. Некоторые устройства даже продать удавалось.

– Ага. – Он усмехнулся, поигрывая «стечкиным». – Допустим, в твой рюкзак скорги пролезли, и что станет?

– Не знаю… – Вербовщика передернуло. – А что?

– От любой взбесившейся машины есть хорошее средство, – зло произнес Максим. День и так начался угрюмо, безрадостно, а тут еще этот увалень со своими небылицами. Проучить бы его…

– Какое? – Мужик оказался наивным, видимо, в руинах работал недавно и нравы их обитателей знал плохо.

– Пуля. – Максим внезапно вскинул оружие и трижды выстрелил.

Вербовщик отшатнулся, побледнел, затем обернулся, с ужасом глядя на свой рюкзак, в котором истекали вонючим дымком три пулевых отверстия.

– Придурок! Что ты наделал?! Там же аппаратура! Она бешеных денег стоит!

– Нечего всякую чушь нести! – Максим сплюнул. Волна неконтролируемого гнева накатила и отхлынула. В такие минуты он сам плохо соображал, что и зачем делает. – Дуришь нормальным людям головы. – Он с досадой подумал, что зря истратил три оставшихся патрона. – Вали отсюда, сказочник!

В этот момент, привлеченные выстрелами, в глухом проулке показались двое мрачных типов.

– Вот урод… – процедил один из них сквозь сжатые зубы, при этом его верхняя губа хищно вздернулась. – Ну, ни на минуту нельзя оставить!.. Вечно в проблемы влезет!.. – Он уверенным заученным движением выхватил из-под одежды короткоствольный импульсный автомат, но затем, оценив ситуацию, передумал, подобрал с земли кусок ржавой арматурины и, подкравшись сзади, от души приложил Макса по затылку.